Монашество для большинства людей — явление загадочное. В голове сразу возникают вопросы о том, почему взрослые мужчины отказываются от семьи, карьеры, комфорта и всяческих материальных благ, к которым так стремится современный человек, что заставляет их посвятить себя Богу и Церкви и жить иной жизнью. Не так давно на служение в Покровскую епархию был направлен иеромонах Иосиф (Романов). Мы воспользовались благословением епископа Фомы, чтобы поближе познакомиться с отцом Иосифом, поговорить о том, в чем суть монашеской жизни и как к ней приходят.
— Отец Иосиф, первое, что интересует наших прихожан, — на время или навсегда Вы прибыли в нашу епархию и какое послушание несете?
— На первый вопрос ответить не могу, это как раз и покажет время. По благословению владыки Фомы я являюсь заведующим канцелярией Покровского епархиального управления и ключарем кафедрального собора.
— Почему Вы — простой советский парень, как Вы сказали о себе в интервью, записанном еще во время служения в Сергиево-Посадской епархии, воспитанный в нецерковной семье, избрали довольно радикальный для современного молодого человека путь — путь служения Богу? Ведь спасаться можно и в миру.
— Здесь нет ничего радикального, и это решение не было спонтанным. Я жил в Воронежской области в селе Верхняя Хава, а недалеко от нас, на территории государственного заповедника, находился древний Толшевский Спасо-Преображенский женский монастырь. Кстати, название «Толшевский» он получил от невероятной толщины росших здесь деревьев. Исторически монастырь был мужским, и после того, как святитель Тихон Задонский ушел на покой, он выбрал эту тихую обитель местом своего пребывания и более года здесь находился. Позже он перебрался в Задонск и стал известен как Тихон Задонский. Но начало его пребывания на покое было в том самом монастыре, в который я еще школьником стал ездить в 1994 году, когда обитель, уже женскую, начали возрождать. В течение пяти лет я помогал монахиням в их трудах, алтарничал и, став студентом университета, продолжал посещать этот монастырь. У меня были доверительные отношения с настоятельницей обители, она ни на чем не настаивала, но ее взгляды, ее жизненная позиция и мои стремления совпадали. Так зрело во мне желание идти по монашескому пути. Были и другие альтернативы, не переменившие моего намерения, и после окончания вуза я поступил в Московскую духовную семинарию в Сергиевом Посаде.
— Вы поступали в университет на филологический факультет, учились на романо-германском отделении, значит, у Вас были мысли определиться со светской профессией?
— Нет, это было намерение испытать себя.
— Каким образом?
— Хотел понять, моя или не моя стезя священнослужителя, насколько серьезен мой выбор. Иногда юноши приходят в храм и очаровываются обстановкой: красивой службой, необычной одеждой служителей алтаря. И зачастую неокрепшее желание остаться и служить Церкви вызвано не внутренней духовной потребностью, а «очарованностью шмотками», как я это называю. То есть представляют себя в этом образе — на амвоне, в парчовом облачении. Чтобы этого не было, чтобы понять, нужно тебе это или нет, был университет. На третьем курсе я уже точно понял, что мое место — в Церкви. Я не бросил учебу, доучился, получил диплом, и только после этого поступил в семинарию.
ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
— Ваших родителей не смущало, что мальчик, вместо того чтобы гонять со сверстниками мяч, проводит время в монастыре?
— Я не был особенно компанейским парнем, которого сильно тянет в общество сверстников. Был небольшой круг общения, были книги, которые в детстве читал запоем. Монастырь в моей жизни появился не сразу. До этого я два года в своем селе помогал приходскому храму. Правда, это был еще не храм, приходу отдали бывшее помещение детской библиотеки, его надо было привести в порядок, и вместе с одной нашей верующей сельчанкой мы этим и занимались. Вместе с ней ходили в сельскую администрацию, выбивали стройматериал. Я ездил по району, собирал иконы, чтобы как-то наполнить наш домовый храм. Эта женщина была художником-оформителем, и, как могли, мы реставрировали старые иконы, используя фольгу, позже я научился резать деревянные киоты. Так что с 12 лет я уже был при храме, в алтаре, а в 16 лет во мне уже сформировалась мысль, что я хочу служить Богу, и это будет не в миру.
— Ваша мама не приветствовала этот выбор. Для нее стал полной неожиданностью Ваш монашеский постриг, она даже не сразу узнала, что ее единственный сын Саша стал отцом Иосифом. Разве для такого серьезного шага не требуется родительское благословение?
— Когда я поступал на учебу в Троице-Сергиеву лавру, я, конечно, сказал маме, что в дальнейшем намерен стать монахом, на что она сказала: «Только не это!». Родительское благословение действенно в том случае, если родители и их дети смотрят в одном направлении. Если родители не понимают, что хочет их сын или дочь, то нет никакого смысла спрашивать благословения.
— Но Вы, наверное, сильно ее огорчили.
— Это моя жизнь. Мама действительно узнала о моем постриге не сразу, а лишь через несколько лет. Но, как сказал Достоевский, «происходит только то, что должно происходить. Все начинается вовремя. И заканчивается тоже». Со временем мама смирилась, приняла мой выбор, часто посещала меня. Мама всегда остается мамой.
ХОЧУ-ХОЧУ, НО ДЕЛАТЬ НЕ БУДУ
— Как складывался Ваш путь после окончания семинарии?
— Первое место моего служения — Никольский собор в городе Алма-Ата, в храме с богатой духовной традицией. Это место служения священноисповедника Николая (Могилевского), митрополита Алма-Атинского и Казахстанского, причисленного к лику святых Русской Православной Церкви в 2000 году; выдающегося проповедника и богослова архимандрита Исаакия (Виноградова); митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Иосифа (Чернова), в память о котором меня назвали в монашеском постриге. Он был совершен в 2008 году в Софийском соборе Алма-Аты. Потом был долгий пермский период, который подарил мне знакомство и крепкую дружбу с замечательными людьми: неутомимым тружеником архимандритом Стефаном (Сексяевым) и игуменией Марией (Воробьевой), а в 2022 году я переехал в Подмосковье, где нес послушание в Клину, и последним местом моего служения стал древний Дмитров.
— Наверное, грустно расставаться с местом, к которому привык, с людьми, которых уже хорошо знаешь и любишь.
— Я думаю, что не стоит сильно привязываться ни к кому и ни к чему. Если есть внутреннее спокойствие, сохраняется внутренний мир, то в любом месте будет тебе хорошо и комфортно.
— Монаху приходится лишаться очень многих привычных для мирян вещей. От чего Вам труднее всего было отказаться?
— Это вопрос провокационный, на него я не стану отвечать. Архимандрит Григорий (Зумис), настоятель монастыря Дохиар Святой Горы Афон, известный афонский старец, говорил так: «Вся аскеза заключается в том, что хочу-хочу, очень сильно хочу, но делать не буду». Не всегда, конечно, получается, бывает, ты побеждаешь искушение, бывает, что оно тебя, но держать эту мысль в голове необходимо.
ДО ВСЯКОГО ДЕЛА НУЖНО ДОРАСТИ
— Вы читаете жития святых, они являются для Вас примером для подражания?
— Во-первых, жития святых — это жанр духовной литературы, который строится по определенной канве. Хорошо, если в житии отражено настоящее духовное состояние человека, показана подлинная его борьба со своими страстями, с самим собой. Очень полезно, например, православному человеку чтение жития преподобной Марии Египетской, которое читается на пятой седмице Великого поста. Было ей тяжело, мучительно терзали воспоминания прежней жизни. Но человек, который однажды познал волю Божию и силу Его благодати, который на самом деле хочет измениться, приносит искреннее покаяние, уже не возвращается к своим страстям, как бы тяжело это ни было. Я советую житийную литературу фильтровать. Что-то следует принимать, как образец для подражания, с чем-то просто можно ознакомиться как с духовным произведением.
— Скажите, отец Иосиф, нужно ли искать монашества или сама мысль об иноческой жизни приходит от Бога?
— Я не на месте Бога, это только Он знает. Просто к этому решению нужно быть внутренне готовым. Эта мысль не может прийти к человеку без его желания, без состояния готовности к монашеству. До всякого дела нужно дорасти.
Беседовала Ольга Стрелкова
Фото пресс-службы Покровской епархии и открытых источников